Индустриальная теория тоталитаризма и постиндустриальная альтернатива

  По мнению Тоффлера, технологическое развитие человечества проходит волнообразно и можно выделить три основные волны технологических изменений. Первая волна это начавшаяся много лет назад и давно завершившаяся аграрная революция, приведшая к переходу человечества к новым общественным отношениям, покончившая с собирательством и сформировавшая первые цивилизации, известные историкам. Вторая волна это начавшаяся примерно 300 лет назад индустриальная революция, основанная на фабричном производстве, ознаменовавшаяся становлением известных нам форм общественного устройства. Именно с ней связано появление тоталитарных режимов. Они были порождены индустриальным обществом, с его бюрократизмом, гигантоманией, стандартизацией. Гигантские фабрики способствовали росту бюрократизма в обществе, требовали усиления регулирующей роли государства, которое должно было теперь все более тщательно следить за послушанием многомиллионных масс рабочих, занятых изматывающим монотонным трудом. Особенно усилилась эта тенденция с переходом к фордизму - конвеерному производству, впервые введенному на заводах Форда. Эта форма организации фабричного труда характеризуется высоким уровнем специализации, разбитием процесса труда на множество мелких, относительно простых операций, жесткой субординацией, абсолютным подчинением нижестоящих производственных инстанций вышестоящим, системой поощрительно-карательных мер с целью оптимизации процесса труда. Такая система организации труда могла привести и в некоторых случаях (СССР, нацистская Германия) приводила к появлению соответствующих ей форм диктаторской государственной власти, основанной на тотальной регламентации всей общественной жизни.

  Третья, постиндустриальная революция разворачивается на наших глазах. Именно с ней связанны кризисные явления современной эпохи, ибо радикальные общественные преобразования всегда болезненны и не все могут их осмыслить и к ним приспособиться. Многое должно погибнуть, многому еще только предстоит родиться. Но, высокие технологии ( хай тек ) несут человечеству свободу. Именно с ними связано и крушение тоталитарных режимов. Слишком мощные и разветвленные бюрократические пирамиды стали неэффективны в условиях распространения постиндустриальных и информационных технологий. Бюрократия оказалась в затруднительном положении в условиях непрерывной научно-технической революции, и вынуждена была (по всему миру) срочно перестраивать и реформировать свои ряды. Именно такие задачи и ставились М.С.Горбачевым на начальном этапе его правления в ходе так называемого; ускорения . Однако, те бюрократические государства или корпорации, которые не сумели оперативно осуществить изменения, проиграли конкурентам и развалились под собственной тяжестью. Советская государственно-индустриальная сверхцентрализованная модель позволяла успешно осуществлять некоторые современные производственные проекты (прежде всего в военной области) за счет гигантской концентрации усилий всей экономики страны. Но при этом бюрократическая машина государства была крайне неповоротлива. Вынужденная контролировать все и вся в огромной стране, она не могла обеспечить гибкое динамичное реагирование на изменения, происходящие в мире высоких технологий. В условиях глобальной технологической революции советское отставание стало фатальным, в том числе и в такой сверхважной для любой крупной империалистической державы сфере как военная техника. Поэтому СССР проиграл технологическое и военное соревнование с Западом.

Что такое постиндустриальные технологии и можно ли с их помощью осуществить освобождение личности? Речь идет прежде всего о таких вещах как аэрокосмическая промышленность, производство роботов, производство мощных компактных компьютеров с их последующим использованием в промышленности и повседневной жизни, речь идет о новых источниках энергии, о генной инженерии, о новых областях медицины, о новых способах передачи и хранения информации и т.д. Отличительная черта новых технологий - это, по мнению Тоффлера и Белла искусственный интеллект, миниатюрность, компактность, способность сберегать ресурсы. В этих условиях возникает необходимость качественно нового подхода к труду, который будет теперь основываться не на изматывающей рутине повторяющихся сравнительно простых механических операций, а на гибком творческом отношении к производственному процессу и на суверенном распоряжении рабочим временем. Теперь уже нет нужды в конвеерах, однако резко возросла потребность в творчески мыслящих специалистах, способных работать со сложным оборудованием и самостоятельно принимать решения. На смену классической фабрике, производящей на гигантских конвеерах стандартизированную продукцию, придут небольшие экологически чистые производства, где будут работать, главным образом, высококвалифицированные специалисты, развившие в себе способность к творческому труду. Соответственно, вместо старых огромных энергетических установок, разрушающих природу, придут принципиально новые компактные источники энергии, основанные на использовании ветра, приливов, морских течений, солнца и т.д. Но это только начало. А затем... Нация, государство, крупная корпорация, промышленная монополия или олигополия, единая служба теленовостей, религиозная конгрегация, включающая в себя сотни миллионов людей, все эти структуры порождения прошлого, их существование есть результат действия индустриальных технологий. Их огромные размеры, централизм, бюрократическое устройство, тоталитарные методы управления, были адекватны задачам индустриального производства, с его гигантоманией, необходимостью жестского иерархически устроенного регулирования, стандартизации, специализации и т.д. Все это постепенно уходит в прошлое. На подходе новые общественные отношения, основанные на небольших поселениях и териториальных автономиях, небольших производственных объединениях, сравнительно малых по размерам религиозных, культурных, семейных и иных ассоциациях и коммунах. Это будут объединения людей, близких друг к другу по взглядам, интересам, профессии и т.д. Современные технологии помогут им самостоятельно наладить свою жизнь, связываясь с другими группами лишь по мере необходимости. Объединения будут возникать и распадаться, связываться между собой в сетевые структуры, причем современные средства производства и коммуникации позволят развивать такие сети в планетарном масштабе. Поэтому такая структура, вдобавок ко всему, станет и глобальной.

  Рынок и комерческое производство постепенно уступят место индивидуализированному производству по заказам, осуществляемым непосредственно заинтересованными индивидами, либо группами индивидов, так как "хай тек" высокие технологии - дают возможность без особого роста издержек колоссально варьировать параметры произведенной продукции. А компьютерные сети и новые средства коммуникации позволят мгновенно устанавливать связь между производителем и потребителем, т.е. выявлять потребности населения методами прямой демократии. Таким образом будет ликвидирован характерный для индустриализма разрыв между интересами производства и потребления. На смену назойливой рекламе придет живая связь и, по существу, стирание границ между производством и потреблением - теперь сам заказчик сможет определять характеристики и даже непосредственно участвовать в моделировании нужной ему продукции.

  На смену огромным финансовым, промышленным и торговым корпорациям, придут корпорации нового типа, основанные на все том же децентрализованном сетевом производстве, на множестве небольших региональных центров концентрации финансового капитала (банков), индивидуализированной торговле и т.д. Даже политическая представительная демократия постепенно растворится в новой прямой или хотя бы "полу-прямой" демократии, основанной, опять таки, на выявлении пожеланий и политических интересов конкретных индивидов и их ассоциаций с помощью компьютерных и иных коммуникационных сетей. Таким образом, многие проблемы, связанные с подавлением личности огромными бюрократическими индустриальными структурами уйдут в прошлое, так как уйдут в прошлое сами эти структуры, а те производственные и иные общественные структуры, которые неизбежно придут им на смену будут гораздо более демократичны.

******

  Прав или не прав Элвин Тофлер и его последователи? Однозначно ответить на этот вопрос, по-видимому, нельзя. Но стоит отметить, что Тофлер, похоже, не принимает во внимание два фундаментальнейших противоречия нынешней цивилизации. Одно из разрыв между ростом технологических возможностей человечества и его низким уровнем культурного и этического развития. Что может быть хуже варвара, вооруженного компьютерами и генной инженерией? Между тем, некоторые старые общественные проблемы и противоречия не исчезают совсем с появлением новых технологий, а лишь меняют облик. Другое противоречие между многомерной натурой человека, между принципиальной спонтанностью, глубиной, неисчисляемость его и, с другой стороны, сущностью техники, которая, во все возрастающей степени втягивая нас в орбиту своего существования, заставляет нас воспринимать цельный мир, как мешок с вещами , где все рассматривается с фатальной неизбежностью, как наличный ресурс, подлежащий исчисляюще-расчитывающему планированию. По-видимому, техника необходима человеку, беда начинается тогда, когда люди перестают понимать, что такое сущность техники и каково место техники, перестают понимать, что это одна из многих вещей, а вовсе не некая универсальность!

  С момента выхода в свет книг Тофлера прошло около двадцати лет и теперь уже можно подвести некоторые итоги. Верно, конечно, что введение производственной автоматизации в 60-х и 70-х, компьютерная и интернетовская революция 90 х, широкое применение "хай тек" во всех отраслях производства, образования, медицины и т.д. до неузнаваемости изменили облик мира. Верно и то, что потенциально некоторые новые технологии действительно заключают в себе те возможности, о которых писал Тоффлер и другие теоретики постиндустриализма. Например, в мире в сотни раз возросло количество людей, занятых самостоятельной производственной деятельностью суверенных индивидуальных работников, которые теперь имеют возможность распоряжаться результатами своего труда. Увеличилось значение небольших, автономных производственных подразделений, где были введены элементы трудового самоуправления. Широкое распостранение интернета позволило людям из разных стран и регионов общаться напрямую и свободно обмениваться мнениями.

Но не менее существенно и другое. Выяснилось, что на смену национальных государств с их бюрократией приходят континентальные сверхгосударства со сверхбюрократией (например, знаменитая "еврократия" - централизованная бюрократия объединенной Европы уже успела прославить себя огромным колличеством регламентирующих запретов и "ценных указаний"). Вряд ли могло быть иначе, ведь глобализированная планетарная рыночная экономика требует наличия каких-то форм централизованного регулирования.

Выяснилось и то, что широкое внедрение капиталоемких производственных новаций под силу прежде всего крупным корпорациям (ибо именно они располагают необходимыми для этого ресурсами капитала) реальностью стали небольшие размеры отдельных производств, построенных по сетевому принципу (т.е. на основе автономных и полуавтономных от центра подразделений), но, в то же время, в 80-е и 90-е годы имела место невиданная в истории волна гигантских корпоративных слияний. На сегодняшний день 2\3 мирового производства сосредоточено в руках примерно 500 Транснациональных корпораций (ТНК), что, конечно, способствует концентрации в их руках экономической и политической власти. При этом тысячи автономных групп работников и миллионы "новых самостоятельных индивидуалов" вынуждены теперь конкурировать между собой за получение заказов от центров концентрации капитала, вследствие чего, в этом новом мире ценность человека продолжает определяться, в соответствии с доминирующими установками рынка, в старых категориях стоимости, полезности и "экономической эффективности" и все, кто не вписывается в данные представления рискуют быть объявленными бесполезными или неполноценными.

  Оказалось, что компьютеризированный маркетинг ведет не только к росту влияния потребителя, но и ко все более изощренной системе манипулирования его вкусами, когда вместо нескольких стандартизированных вариантов одного и того же товара, фирмы-производители обрушивают на него сотни всевозможных модификаций того же самого товара. В ход идет все, начиная от реальных потребностей в том или ином предмете и кончая попытками воздействовать на эмоции, амбиции, комплексы, затаенные страхи потребителя. Таким образом, постиндустриализм пока не привел к замене рынка какими-то другими формами обмена (как предполагал Тофлер) и не сумел ликвидировать характерное для современной экономики господство производства над потреблением. Напротив, он развил тенденции, описание которых дается в любом учебниках маркетинга и которые можно свести к известной формуле : корпорации не удовлетворяют спрос, а создают его.

  Развитие телекомуникаций привело не столько к формированию "небольших локальных телесетей", как предсказывал Тоффлер, сколько к формированию бесчисленных виртуальных миров глобализированных СМИ (подконтрольных все тем же ТНК), непрерывно обрушивающих на людей потоки коммерческой и политической рекламы.

  Обнаружилось, что компьютеры можно использовать не только для эффективного выявления общественных потребностей, но и для еще более эффективного контроля государства и большого бизнеса над этим самым обществом, со всеми его потребностями. Человек в современном мире постепенно становится все более прозрачен для экономических и политических элит: наличие компьютерных хранилищ информации позволяет в мгновение ока получить огромные массивы информации начиная с карточки психотерапевта и кончая личной перепиской. Правда, есть законы регулирующие применение компьютерного контроля. Но ведь законы, порой, значат очень мало, особенно в ситуации, когда тем или иным человеком заинтересовались сильные мира сего, например, частные или государственные спецслужбы.

  Постиндустриализм не смог пока разрешить и экологические проблемы. Продолжающийся сегодня рост массового потребления принуждает использовать прежние гигантские энергетические установки, так как новые источники энергии пока не в состоянии обеспечить современную промышленность. Поэтому сохраняется и угроза теплового, радиационного и т.д. загрязнения.

  Постиндустриальная действительность содержит в себе не только те возможности, о которых так подробно и с таким энтузиазмом пишет Тофлер, но и те тенденции, на которые, к примеру, указывает российский писатель Зиновьев, в своей антиутопии "Глобальный Человейник". Новые технологии невероятно расширили сферу возможностей человечества... и оставили человека лицом к лицу с угрозой нового рабства, основанного на компьютерном контроле, манипулятивном маркетинге и виртуальной реальности СМИ.